30 сентября 2019
Как не дать страху парализовать себя? Мы обратились к тому, кто пережил это на деле, — священнику Вячеславу Перевезенцеву
Изображение с сайта opmed.doximity.com
Протоиерею Вячеславу Перевезенцеву диагноз «рак» поставили в мае 2019 года. Его лечение продолжается.
Когда начинаешь делать, что должно, страх отступает
— Человеку говорят: «У вас подозрение на рак». Что в этот момент делать? Как вообще собрать силы, когда накрывает страх, когда все молитвы из головы вылетели?
— Я не очень люблю абстрактные советы. Одни и те же, казалось бы, ситуации мы все переживаем очень лично, по-своему, каждый человек неповторим. Когда с подобными вопросами ко мне обращаются конкретные люди, я всегда стараюсь индивидуально побеседовать, потому что в этот момент очень важно внимание к конкретному человеку, способность его понять. Понять, что именно он сейчас переживает, и, если это хоть немного у нас получается, человек может почувствовать облегчение.
Страх в подобной ситуации абсолютно нормален. И если вы – человек верующий, страха тоже не нужно стесняться, бояться, считать подобную реакцию греховной.
Трудно не испугаться, когда мы стоим на пороге такого серьёзного изменения нашей жизни.
Но важно в этом страхе не утонуть, не дать ему нас парализовать.
Страх – не совсем эмоция, но при нём возникает такое эмоциональное состояние, которое может нас поглотить, в страхе можно увязнуть.
Но в то же время мы можем пройти с этим страхом через то, что пройти необходимо.
В детстве в деревне, где я проводил лето, у нас с мальчишками и девчонками была такая игра: мы ходили ночью на кладбище. Светила луна, завывал ветер, рядом был разрушенный храм, внутри которого с жутким грохотом летали летучие мыши. И, вот, надо было зайти в храм, а затем пройти через все кладбище. Не пройти нельзя, как жить с клеймом «труса»? Было жутко, но я заметил: когда ты начинаешь делать, что должно, страх отступает.
Так и с раком – да, в нашей жизни начался новый этап. Но в то же время мы знаем, что нам нужно и должно делать.
Необходимо пройти диагностику, чтобы понять, правильный диагноз, или нет. Если диагноз подтвердился, нужно продумать лечение.
Сегодня есть много онкологических заболеваний, вполне поддающихся лечению, особенно, если его вовремя начать. Да, это очень страшно. Но еще страшнее – в страхе затаиться, куда-то спрятаться, свернуться в калачик. Тогда этот страх тебя и правда парализует и будет еще страшнее.
А мы сейчас – есть?
Протоиерей Вячеслав Перевезенцев. Фото: Павел Смертин
— Ожидание страшного бывает иногда хуже самого страшного. Но почему?
— Каждый из нас боится по-своему, так же, как по-своему верит и любит.
Все мы знаем, что когда-нибудь умрём. Правда, мало кто в это верит, даже верующие. Это парадокс.
Парадокс и в том, что страх смерти может быть связан со страхом жизни. Мы боимся времени, когда нас не будет, мы боимся потерять себя.
Но ведь в этом спрятан вопрос – а мы сейчас есть? Зачем я живу свою жизнь? Да и живу ли я по-настоящему? Что оставлю после себя? Здесь таится много разных тем. Все они очень глубоки и предельно серьезны, а значит и прикасаться к ним нелегко.
И порой такой страх может взбодрить человека, помочь что-то изменить, помочь заглянуть в себя обратиться к Вечности. С самого рождения мы предназначены к вечности. Просто мы не умеем жить этим по-настоящему, и иногда об этом напоминает какая-то беда, какой-то очень крутой и неожиданный поворот нашей жизни.
Поэтому, например, если кто-то из сочувствующих в этот момент говорит: «Успокойся, все будет хорошо, не переживай, не думай об этом», — это неправильно.
Это страусиная политика, которая может создать только иллюзию решения проблемы.
Я могу поделиться своим опытом. Когда я узнал о своём диагнозе, то подумал, что всё это промыслительно, не случайно.
Значит эта беда, постучавшаяся в мой дом, — не повод для ропота, поиска виноватых, тем более, отчаяния, а повод для того, чтобы духовно проснуться.
И надо сказать, что я почувствовал в это время какую-то особенную теплоту и близость Божью.
Это было удивительное состояние. Я больше тридцати лет в Церкви и из них почти тридцать лет священник, но такого духовного подъёма не испытывал никогда. Думаю, это состояние – некий Божий дар. Его нельзя ни заслужить, ни как-то специально «приблизить». И я думал, что так будет всё время, которое мне отпущено.
Но постепенно, хотя далеко не сразу, это состояние ушло, и жизнь стала «обычной». Я мог бы долго размышлять о том, почему это состояние отдаляется, но мне кажется, это неважно, важно, что оно было.
Можно мыть посуду – и думать о вечном
